Памятка гражданам об их действиях при установлении уровней террористической опасности

   Тимофей Петрович Синицын (3.3.1894 – 18.06.1971), псевдоним Пэля Пунух – педагог, журналист, писатель, писал о жизни тундры. Был заведующим и первым учителем ненецкой школы-интерната на Новой Земле (1925), работал заведующим Пешской,  затем Тельвисочной школ-интернатов. Пэля Пунух – первооткрыватель ненецкой темы в русской советской литературе. Первый очерк «Под вой пурги» напечатан в журнале «Народный учитель» (1928) в Москве, и в том же году вышла книга «На Новой Земле».  Книга «Не по шаману» впервые подписана псевдонимом Пэля Пунух (1930). В 1936 году он становится членом Союза писателей РФ. После Великой Отечественной войны вновь выехал в Заполярье, работая учителем на Новой Земле, инспектором  роно в Большеземельской тундре (1947–1959 г). В 1963 г. издана его повесть “Стрела восстания”. В последние годы жизни работал в Архангельске.

Фрагмент  повести “Под вой пурги”

   ...В августе 1925 года после доклада начальника экспедиции о положении дел на Новой Земле, Архангельский губисполком вынес решение об открытии новоземельской ненецкой школыинтерната.

   Центральным становищем на Новой Земле были Малые Кармакулы. Здесь и решено было открыть школуинтернат. Пароход «Декрет» еще в конце сентября должен был привезти из Архангельска продовольствие и топливо для новоземельцев, доставить учителя, школьное оборудование. Но «Декрет» сначала задержался с отходом, потом потерпел аварию в пути и после двухнедельного плавания вернулся в Архангельск, не дойдя до места назначения. И только первого ноября к берегам Новой Земли вышел ледокол «Русанов».

   Лед у берегов, и лед в море... Холод дает себя чувствовать всё острее и острее. А леса на Новой Земле нет, дров не нарубишь. Совет становища предлагает уплотниться и малопригодные для жилья постройки распилить на дрова. Первым предлагается распилить на дрова дом барачного типа, который после проведения ремонта предназначался под школу. Решили к ломке здания приступить 15 ноября.

   Но 14 ноября за островами показался дымок «Русанова». К самому становищу, однако, «Русанов» подойти не смог: глубока посадка, да и через лед нелегко пробиться.

   В километре от становища начали спускать грузы на карбаса. То, что предназначалось для школы, выгружалось в первую очередь. Торопились. Команда работала до полного изнеможения, пробиваясь в карбасах через густое неподвижное «сало».

   На следующее утро потянул крепкий восточный ветер, а к вечеру перешел в страшный шторм. Двое суток скрипели якорные цепи, работала машина в помощь якорям и ни на минуту не смыкал глаз капитан. Когда ветер утих, пробиться к месту выгрузки на карбасах было уже невозможно: от парохода до берега тянулась полоса крепкого льда.

   «Русанов» вышел на чистую воду в трех-четырех километрах от становища и окончил выгрузку. Сток в это время делал свое дело — забивал снежной пылью каждую щелку.

   Засыпало снегом и весь школьный груз, оставшийся после выгрузки с ледокола на берегу. Многие тюки были покрыты пластом около двух метров толщиной. Учитель, уборщица и трое ребят с трудом добывали их. Взрослые откалывали глыбы, ребята со смехом толкали эти глыбы на губу. Трудно было, но весело…

   Полярный день короток, вернее, уже наступила полярная ночь. Но снова и снова шла работа по доставке школьного груза. Ящики, бочонки, тюки грузились на собачьи сани и направлялись к школе.

   Наконец на берегу остался только самый тяжелый груз: бочки с промерзшей картошкой, капустой, мясом да 10 кубометров дров. Теперь на помощь учителю и уборщице вышли уже 8 ребят. Но за день успевали сделать не больше трех рейсов от школы до груза и обратно. Перевозкой дров пришлось заниматься около двух недель.

***

   Ночь как день: солнце далеко не доходит до горизонта. Под теплыми лучами расползлись прорехи на снегу, а в них проглядывают темные и бледнозеленые пятна. В заливах лед стал серым, губчатым. Огромные стаи птиц наполнили новоземельскую тундру немолчным гомоном.

   После зимней тишины птичий гам кажется человеку особенно приятным. Птицы — это ниточка, которая связывает Новую Землю с остальным миром.

   Теперь уже нечего бояться голодовки: есть мясо птиц и птичьи яйца.

   Кармакулы — главная резиденция гагарок. Около Кармакул расположена группа скалистых островов — их излюбленное местожительство. Неуклюжая на суше, гагарка не может легко подняться с ровной площадки и выбирает для гнездования отвесные скалистые берега. В случае опасности гагарка прямо со скалы падает в воду и ныряет. Под водой она работает не только перепончатыми ногами, но и крыльями — летит.

   Когда впервые подходишь к каменной скале, выступы которой усеяны гагарками, и смотришь вниз на море с высоты 50–100 метров, холодок пробегает по спине. Не только спускаться вниз — смотреть страшно. Малейшая неуверенность в себе, потеря равновесия — и полетишь с огромной высоты в холодные волны.

   Вода и ветер усиленно трудятся над разрушением этих скал. Весною вместе с тающим снегом куски камня постоянно падают в океан. Часто достаточно бывает выстрела, чтобы от скалы оторвался камень и с грохотом полетел вниз, увлекая за собой другие.

   Вот такие-то места и любят гагарки, тут-то они и гнездятся. Гагарка не вьет никакого гнезда. Она кладет на выступ скалы одно единственное яйцо и садится на него. Спугнутая, бросаясь в воду, птица нередко увлекает за собой и яйцо.

   В этом случае потерю она тотчас же восполнит: снесет другое яйцо. Этим и объясняется, что сколько ни собирают яиц, заметной убыли их не наблюдается.

   Гагарки прилетают в места гнездования значительно раньше других крупных птиц. Сбор яиц гагарок обычно начинается в конце июня. Хоть и неприступная на первый взгляд скала, но в погоне за яйцами, этим лакомым блюдом, человек превозмогает страх. Случалось и такое, что ктото обрывался со скалы, разбивался об острые уступы камней или тонул в океане, но других это всё равно не останавливало.

  С ведром в руке или же пряча яйца внутрь малицы, ходят промышленники по обрывистой скале, выискивая место, куда бы поставить ногу, за что бы ухватиться свободной рукой. Главное — надо успеть собрать свежие яйца, пока они не запарены. В это время яйца гагарок — почти единственная пища кармакульцев. Они так и говорят: «Яйца с яйцами едим».

Из яиц ухитряются даже делать молоко. Правда, вкус этого молока далек от вкуса молока коровы, но новоземельцы неприхотливы. «Брюхо не стекло, — приговаривают они, — не просвечивает. Значит, набивай чем хошь».

   Соблазнительно было и для школьников полакомиться яйцами. То один, то другой отпрашивались у учителя поехать с родственниками на птичий базар.

   Приставали и к учителю:

   — Пойдем на базар!

   Тот колебался.

   — Помните, что отцы ваши на съезде говорили? Никого из вас на базар не пускать…

   Но что ребятам родительские предостережения, когда яйца так вкусны, а базар — рукой подать: только перейти рукав моря по льду — и базар, всего-то пять километров до него. В тихую погоду у школы слышен даже свист разрезаемого многими тысячами крыльев воздуха. Разве устоишь против такого соблазна?

   В начале июля учитель решился:

   — Завтра, если будет солнышко, пойдем на базар. Только уговор: к краю не подходить. Я буду собирать яйца, а вы их будете носить их к санкам.

   От радости ребята загоготали, закрутились, образовав бесформенный ком.

   На следующий день с раннего утра засобирались в поход: взяли хлеба, чаю, сахару, масла, дров, кружки, кастрюли, корзины под яйца. Когда пришел учитель, всё уложили на санки и с гиканьем понеслись по льду рукава.

   На птичьем базаре никак нельзя было отогнать ребят от края обрыва. Уговоры не действовали. Наконец, учитель согласился дать каждому попробовать прелесть сбора, приняв меры предосторожности.

   Первым полез самый старший из воспитанников. Его опоясали веревкой, конец которой находился в руках учителя и других ребят. На первый выступ скалы парнишка ступил смело. Потом посмотрел вниз и закричал:

   — Боюсь!.. Боюсь!..

   — Ведь ты же на веревке, — успокаивал его учитель.

   А ребята стали подзадоривать:

   — Струсил, струсил!..

   Насмешки подействовали, страх прошел. Минут через пятнадцать первого сборщика яиц вытащили. Он весь вымазался птичьим пометом, даже нос ухитрился запачкать. Зато в мешке оказалось много яиц.

   У ребят разбежались глаза. Бросились считать.

   — Мат- самлянг (68), — насчитали они.

   До обеда все успели спуститься вниз. Было собрано около 600 яиц. Когда уборщица позвала пить чай и есть сваренные яйца, ребята вперегонки побежали к огоньку.

   После обеда уже ни у кого не было желания лазить по скалам, устали. Теперь собирали яйца учитель и уборщица, а ребята перетаскивали их и укладывали на санки. Всего за день собрали больше тысячи яиц.

   — Вот теперь поедим, — радовались ребята, впрягаясь в санки.

***

   5 августа в Кармакулы пришел пароход.

   Приехавший на пароходе представитель Комитета Севера объявил учителю:

   — Собирайте все школьное имущество. Поедете в Белушью Губу: там ремонтируется под школу агентский дом и церковь.

   Для обучения ненецких детей был выделен один из лучших домов. Переезд в Белушью Губу означал: школа на Новой Земле будет жить.